Наверное, сложно писать многоходовые, запутанные истории? Как вы справляетесь?
На мой взгляд, есть два типа писателей. Одни — «архитекторы», другие — «садовники». «Архитектор» заранее знает всё о доме, который он будет строить. «Садовник» в принципе знает, какое дерево он выращивает, клён или берёзу. Но каким именно это дерево вырастет?..
Я сам долгое время был «архитектором». Когда работаешь над сценариями, по-другому нельзя. Но сценаристика накладывает очень много ограничений. К примеру, для сериала «Сумеречная зона» в 1986 году я делал сценарий по рассказу моего друга Роджера Желязны «Последний защитник Камелота». И там есть эпизод, где герой в Стоунхендже сражается с рыцарем, причём сражаются они на конях. Я всё аккуратно перенёс из рассказа в сценарий, но оказалось, что нужно выбирать. Потому что если мы ставили бутафорские камни в павильоне, они просто падали, когда лошади начинали там скакать. А если вывозили лошадей на природу, опять же бутафорский Стоунхендж погибал под дождём, его опрокидывало ветром... В общем, я позвонил Роджеру: «Что оставляем, коней или Стоунхендж?» Оставили Стоунхендж.
Но, кстати, лошади вообще крайне коварные зверюги. И умные. (
Смеётся.) Может, оттого и коварные. У нас в «Игре престолов» был эпизод, когда лошади должны были прыгать через огонь. Ну, в книге-то я написал, что лошади прыгали через огонь, — и точка. Прыгали, как миленькие. И в сценарии всё очень красиво смотрелось, при раскадровках. А вот на съёмках живые лошади заартачились! Как-то вот не лежала у них душа к прыжкам в пламя. Пришлось отказаться от этого эпизода.
Мартин любит пошутить и достаточно ироничен по поводу собственных книг и свершений. К тому же он совершенно открыт для общения и на конвенте с интересом включался в разговоры на разные темы. Оценил он и шутку, учинённую невесть кем. На дверях зала, где выступал Мартин, висело объявление: «Внимание! Эта комната темна». Кто-то от руки приписал «и полна ужасов» — по аналогии с фразой из книг Мартина: «Ночь темна и полна ужасов».
«Я не имею права подводить своих читателей»Вы прочли на этом конвенте две главы из шестой книги. Одна посвящена Тириону, другая — Виктариону. Это уже финальные версии, они в таком виде войдут в «Ветры зимы»?
Я искренне на это надеюсь. У меня есть некоторое количество глав, которые не попали в «Танец», и кое-что, написанное после, но — вы же знаете, как оно у меня бывает. Я стараюсь сделать наилучший вариант из возможных, для этого иногда приходится переписывать уже готовое. Иногда и не раз. Но я не имею права подводить моих читателей и отдавать в печать сырой текст.
Как бы вы ни старались, наверняка фэны нашли в книгах какие-то мелкие нестыковки. Да вы и сам, возможно, видите что-то, что следовало бы подправить. Нет ли желания сделать новую редакцию для прежних томов?
Глобальных нестыковок и ляпов всё же нет. Но я думаю, что к выходу последнего тома сделать новую редакцию было бы уместно.
Вообще, знаете, это всё та же проблема заключения контрактов на неготовые книги. Джин Вулф свою знаменитую тетралогию «Книга Нового солнца» написал целиком, от начала до конца, и потом уже предлагал издателям. Если бы я в середине девяностых засел за «Песнь» и не отдавал её издателям до тех пор, пока не была бы закончена седьмая книга!.. (Смеётся.) Боюсь, что я просто умер бы с голоду.
В ваших книгах огромное количество самых разных героев. Вы списываете их с реальных людей? С исторических персонажей?
Бывает по-разному. Иногда я нахожу в историческом прошлом характеры, которые кажутся мне интересными, но я не копирую их — скорее, играю с ними, меняю согласно особенностям выдуманной вселенной и моим авторским нуждам. Иногда что-то подсматриваю в поведении и поступках реальных людей. Главный трюк здесь — писать, отыскивая в себе какие-то особенности, черты характера. И использовать воображение.
Напоследок Мартин признался, что главное его достижение — не премии и призы, а терпеливые, верные и понимающие читатели. Им — нам всем — он искренне благодарен за поддержку и понимание.