— А ты побольше выдумывай, — посоветовал Быков.
— Как это?
— А как в романах. «Юная марсианка закрыла глаза и потянулась ко мне полуоткрытыми устами. Я страстно и длинно обнял ее».
— «Всю», — добавил Юрковский.
А. и Б. Стругацкие, «Стажеры»
Эффектная длинноногая блондинка, паря в невесомости, грациозно стягивает скафандр... Изящная эльфийка страстно постанывает в могучих объятиях красавца-кентавра... Отвратный монстр навалился на мускулистую амазонку... Книги, фильмы, комиксы: в глазах пестрит от скудно одетых девиц или секса с роботами и инопланетянами... Фантастика «про это»? А почему бы и нет?
Вышедший в 1919 году «Юрген», один из романов аллегорического фэнтезийного цикла «Сказание о Мануэле» американца Джеймса Брэнча Кэйбелла, объявили порнографией, а писателя привлекли к суду за пропаганду безнравственности. И хотя в конце концов он был оправдан, скандал стоил Кэйбеллу изрядных нервов и денег.
Но даже в те постные времена элементы эротики в фантастике присутствовали. Пальму первенства удерживало кино. Безумные ученые с маниакальным блеском в глазах обожали проводить опыты над связанными красотками. Инопланетные монстры и рептилии считали день потерянным зря, если им не удавалось сцапать истошно визжащую девицу. Апофеоз — гигантская обезьяна Кинг Конг с явно нездоровой тягой к минимализму в одежде.
Невинные «золотые» годы
Авторы первой половины 20 столетия находились в плену общественных стереотипов: НФ и фэнтези считались тогда чтением для подростков. Какой там секс, помилуйте? Нельзя сказать, что фантастические герои страдали поголовной импотенцией: Тарзан, Флэш Гордон, Конан периодически ухлестывают за симпатичными дикарками, рабынями или принцессами. Однако в книгах классиков все подобные отношения заканчиваются на уровне «и жили они долго и счастливо».
Красавицы и киномонстры.
Что до массовой литературы «золотого века» НФ, то ее стереотипами также были растрепанная девица в бронированном бикини, тискавший ее омерзительный монстр и мускулистый герой, отчаянно пытающийся освободить пленницу. Что он будет делать со спасенной дальше — оставалось за кулисами.
Отстань, окаянный!
В философской антиутопии «Дивный новый мир» (1932) британца Олдоса Хаксли показано технократическое общество, где поощряется сексуальная распущенность, а понятия «семья» и «любовь» считаются непристойными. Но роман Хаксли был далек от поп-культуры, оказав, правда, идейное влияние на последующие поколения писателей.
После такого успеха Хайнлайна было не остановить. Один за другим появлялись романы с довольно провокационным содержанием: «Не убоюсь я зла» — о престарелом миллионере, чей разум оказывается в теле красотки, «Уплыть за закат» — о половом взрослении героини, и, наконец, «Достаточно времени для любви». Не отставал и Фармер: «Плоть», «Дейра», «Образ зверя», «Пир потаенный»... На той же ниве отметились Брайан Олдисс, Наоми Митченсон, Сэмюэл Дилэни, Харлан Эллисон, Теодор Старджон, Курт Воннегут — в шестидесятые эротическая тема была жутко модной. Но при этом большинство серьезных фантастов ограничивались отдельными эротическими эпизодами, не пытаясь заглянуть глубже. Особняком стоит блестящий роман Урсулы Ле Гуин «Левая рука Тьмы», где показана андрогинная цивилизация, представители которой умеют менять пол.
Популярный мужской журнал Playboy начал регулярно печатать фантастические рассказы, выплачивая чудовищные по тем временам гонорары. Знаменитости косяком потянулись на страницы журнала.
Окончательно секс-табу были опрокинуты под напором авторов «новой волны». Майкл Муркок, Роджер Желязны, Роберт Сильверберг и другие «волнисты» считали, что фантастика должна развиваться по законам реалистической литературы. В мейнстриме ведь нет запретных тем? Почему в фантастике должно быть иначе? В семидесятые годы эротика прочно внедрилась в фантастический жанр, окончательно перестав носить характер вызова или провокации.
Большой популярностью пользуется эротико-фантастическая живопись, лидерами которой стали Борис Вальехо, Луис Ройо и Фрэнк Фразетта. Эти и другие художники не только иллюстрировали книги и комиксы, громадный успех имели их тематические альбомы, многие из которых явно напрашиваются на жесткий возрастной рейтинг.
Под знаменами секс-революции
Основы НФ «золотого века» ниспроверг Филип Жозе Фармер. В августе 1952 журнал Startling Stories напечатал его повесть «Влюбленные» («Грех межзвездный»), где автор изобразил тоталитарно-религиозное общество с жесткими моральными ограничениями. Секс здесь — занятие заведомо греховное. Супруги могут заниматься любовью лишь для зачатия ребенка, а «непристойности» в виде ласк и поцелуев сурово наказываются. Герой отправляется к звездам в надежде обрести чувственную свободу. Ему это удается, хотя и довольно специфическим образом...«Это потрясающая вещь. Не потому, что является большой Литературой, а из-за невероятных последствий. Ведь другие авторы скажут — боже мой, мы и не предполагали, что в научной фантастике можно сделать нечто подобное!»Главным «пособником» Фармера стал Роберт Хайнлайн, чей «Чужак в чужой стране» (1961) стал первым НФ-романом, проникшим в список общенациональных американских бестселлеров. Совпав по времени с зарождением движения хиппи, книга вызвала бурную дискуссию, а ее главный герой превратился в этакого «эротического» Мессию.
Сэмюэл Мэйнс, редактор Startling Stories
«Мираж» Бориса Вальехо
Любовь — это фантастика!
Главная тема эротической фантастики — исследование человеческих взаимоотношений на фоне вымышленного мира. Муркок, Сильверберг, Герберт, Кард, Буджолд, Симмонс — редко кто не использовал в своем творчестве эротические элементы. Но есть и весьма экзотичные темы...Люди и монстры
Нередко эротическая фантастика изображает межвидовой секс. Знаковым считается роман Наоми Митченсон «Записки женщины-космонавта» (1962), героиня которого странствует по другим планетам, занимаясь сексом с Чужаками.
Черри — робот для утех.
Секс по расписанию
«Мужчина как женщина»: самцов под ярмо!
Многие фантасты задумываются над темой сексуального равенства. Для этого моделируется общество, где один из полов занимает доминирующее положение, а другой находится в социальном и сексуальном рабстве.
Отрицательную модель воинствующего матриархата нарисовали Филипп Фармер («Плоть»), Эдмунд Купер («Половой геноцид») и Дэвид Брин («Сезон славы»). В ответ первопроходец лесбийской фантастики Джоанна Расс с явным злорадством показала мир, где мужчины — лишь сексуальные игрушки господствующих женщин («Мужчина как женщина»). Еще одна феминистка, Маргарет Этвуд, в «Рассказе служанки» изображает Америку, где уже удел женщин — лишь удовлетворение грубых мужиков и деторождение. Сатирой на подобные кунштюки стал фильм Юлиуша Махульского «Сексмиссия», вывод которого прост: что бы ни случилось, мужчинам и женщинам никуда друг от друга не деться.
«Сексмиссия» («Новые амазонки»): в чисто женском обществе стесняться нечего.
Никаких запретов!
Современное общество наслаждается невиданной ранее моральной свободой. Но не приведет ли путь освобождения от запретов к нравственной деградации и опустошению личности? Тема «свободной любви» и ее последствий привлекает пристальное внимание многих фантастов. Если хайнлайновский «Чужак в чужой стране» активно пропагандировал идею группового брака как символа свободы от условностей, то в современной НФ сексуальная раскрепощенность уже воспринимается скорее как симптом недугов общества — достаточно полистать страницы киберпанков или жутко-потрясающей «Автокатастрофы» Джеймса Балларда.
Одна из дебютных вещей Брэдли, «Я лесбиянка», вышла под именем Ли Чэпмен.
Любовь однополая
Естественно, фантастика не могла обойти проблемы гомосексуализма. Еще в 1953 году в рассказе «Самый затерянный мир» Теодор Старджон слегка затронул эту тему. Но подлинным проводником однополых отношений в фантастике стал гомосексуалист Дилэни: от незначительных элементов («Вавилон-17», «Дальгрен») до полноценного исследования («Тритон»).Секс в стиле хай-тек
Виртуальный секс — не фантастика, он существует здесь и сейчас. Уже изобретен специальный костюм, надев который, можно заняться сексом на расстоянии. Во многих романах, близких к киберпанку, имеется упоминание или даже описание аналогичных приспособлений.
Барбарелла: такой женщине и секс-машина нипочем!
Эротика экстремальная
Исследование сексуальных отклонений, которым занимаются многие литераторы, не минуло и фантастику. Чаще всего дело ограничивается эпизодами. Например, у Пола Андерсона («Еутопия») герой мечтает вернуться в параллельный мир, к любимому Ники, «самому прекрасному из мальчиков». Мельком касается педофилии Стивен Кинг («Библиотечный полицейский», «Игра Джеральда», «Томминокеры») — у его героев влечение к детям чаще всего носит характер инцеста.
Инцест может быть необходимостью для сохранения человеческого рода («Дочь Лота» Уорда Мура). А иногда — лишь отображением нестандартных взглядов автора. Например, один из любимейших героев Хайнлайна Лазарус Лонг отправляется в прошлое, где завязывает интрижку с собственной матерью («Достаточно времени для любви»). Той же дорогой идет и герой романа Сильверберга «Вверх по линии».
«Гор»: Ошейник и плеть — лучшие друзья девушки.
Цикл Джона Нормана о планете Гор начинался как фантастика в духе Бэрроуза и Говарда. Однако личная философия писателя вкупе с желанием прославиться привели к созданию саги о мире, где могучие мужчины обожают заковывать женщин в цепи — причем подавляющему большинству прекрасных дам это доставляет огромное удовольствие. Норман с патологическим упоением описывает сцены наказания непокорных рабынь. Немудрено, что цикл уже почти 30 лет пользуется популярностью у «озабоченных» товарищей всего мира.
Если у Нормана садомазохизм лишь элемент авантюрного сюжета, то в книгах Сесилии Тан жесткая эротика — основное «блюдо». Тан — виднейший теоретик эротической фантастики, редактор многих специализированных антологий. Еще больший успех выпал на долю Челси Шепард — дилогия о мире Двух Лун, где садо-мазо является нормой поведения, стала американским бестселлером.
Показательна трилогия «Огранда» Сергея Иванова, где безудержный, хоть и весьма коряво описанный секс является элементом некой тантрической магии. Еще более чудовищна псевдофилософская порнография Юрия Петухова. Один из самых последних примеров — книги Оксаны Панкеевой, которая, судя по всему, считает «любовь» безнадежно старомодным понятием. Поэтому ее герои либо постоянно «трахаются», как кролики, либо взахлеб говорят о «трахе» языком сексуально озабоченных подростков.
Впрочем, есть и вменяемые книги, где эротические эпизоды и ситуации выглядят вполне уместно. Так, важное место секс занимает в мире Сармонтазары Александра Зорича, дельные эротические эпизоды присутствуют в некоторых книгах Натальи Игнатовой, Анастасии Парфеновой, даже Сергея Лукьяненко.
В СССР секса нет!
В советской фантастике секса точно не было. Единственный автор, кто позволял себе затрагивать темы эротики, был Иван Ефремов — да и то в нефантастических произведениях вроде «Таис Афинской». Ничего удивительного, что когда все запреты рухнули, тема эротики в отечественной фантастике затрагивалась крайне однобоко, на примитивном уровне. «Он вошел в нее, как нож в масло», — эту крылатую фразу из скверно переведенного зарубежного лавбургера можно смело водрузить в виде штандарта отечественной фантастической эротики.∗∗∗
Секс и эротика — одна из форм жизни общества, поэтому наличие их в фантастике закономерно. Бывает, что секс двигает сюжет, не подавляя его. Бывает и наоборот: секс становится стержнем сюжета или даже основным содержимым произведения. Главное здесь — наличие таланта, идеи, вкуса и чувства меры.
